Мистер Хайд - Страница 31

Он насторожился, не донеся чашку до рта. Тихо поставил ее на стол, огляделся вокруг, как будто это слово могло дойти до чьих-то нескромных ушей. Это слово возникло впервые, но он ему не очень удивился. Всегда находится мысль, которая обгоняет его собственную, словно всегда есть суфлер, помогающий ему играть свою роль. Теперь к нему пришел этот образ. Отныне он сольется с другими, постоянно сопровождающими его и порой преграждающими путь, как карнавальные маски, которые, окружив прохожего в веселой игре, мешают ему идти вперед. Покончить с собой! Без сомнения, это было бы лучшим способом избавить квартал от насильника.

Боль уже исчезла. Он чувствует себя опустошенным, как будто долго плакал. Говорят, что плоть после любви испытывает грусть. А после смерти? Расплачиваясь, он ошибся в деньгах, и Лулу мягко его пожурила.

— Хорошо, что я честная девушка.

По дороге домой он прикинул расстояние. Улица Медичи действительно расположена недалеко. И Мириам не слышит его шагов благодаря паласу. Бриюэн вывел на чистую воду его фантазии, но они возвращаются, продолжают говорить в нем, поддерживая друг друга. Прежде всего, по какому праву ему могут запретить душить людей? Вынул записную книжку и на ходу записал: «По какому праву»? К нему сразу вернулась ясность ума. Впечатление такое, как будто из уха удалили пробку. Достаточно написать одну строчку, одну фразу, и приходит спасение. Начинаешь видеть себя со стороны. Чувство вины сменяется уверенностью в невиновности. Разумеется, остается проблема кота. Пока она не решена, мистер Хайд будет начеку, готовый в любую минуту предложить свой вариант решения. Поэтому надо срочно позвонить Бриюэну.

В почтовом ящике Жантом увидел конверт. Вскрыл его. Рецензии, перепечатанные в двух экземплярах, и черновик. Милая малышка Клер! Она-то головы не теряет. В лифте он пробежал глазами текст и остался доволен собой. Сноровки он не потерял. Вошел в кабинет. Огляделся и принюхался, чтобы убедиться в отсутствии посторонних запахов. Черновик разорвал на мелкие клочья. Он всегда рвет бумагу до размера конфетти, которые потом легко уносит вода в туалете. И сразу бросился к телефону.

— Алло, доктор! Жантом у аппарата. Вы можете уделить мне несколько минут? Я должен поговорить с вами об убийстве на улице Медичи. Вы в курсе?.. Очень хорошо. Но вы не знаете, что история с котом — это часть моей собственной истории. Когда я могу прийти?.. Сейчас?.. Вы просто прелесть! Спасибо. Иду.

Он причесался, погрыз сахара, пытаясь приглушить пробуждающееся чувство голода, и отправился к Бриюэну. Там он долго говорит, рассказывает о мельнице, о мышах, об угрозах, источаемых в адрес кота. Врач слушает серьезно и внимательно. Такие словесные испражнения не вызывают в нем отвращения. Он к этому привык. Кроме того, ему так хочется вернуть несчастному Жантому душевный покой.

— Понимаете, доктор, кот в крысоловке — это мое. Это принадлежит только мне. Эту деталь я запер у себя в голове, как в сейфе.

— Вы начали писать рассказ, о котором мне говорили?

— Нет. В том-то и дело. Ни строчки. Все это еще проект, хотя в Моем воображении он оформился достаточно четко.

— Послушайте, дорогой друг, есть только два объяснения, по-моему, я вам уже говорил. Либо вы действительно убийца, но мы знаем, что это невозможно… Нет, нет. Не надо искать лазеек в лунатизме или в каких-то там, не знаю каких, магических действиях. Перестаньте быть столь доверчивым. Либо однажды вы кому-то рассказали о своем тяжелом детстве, о своих кошмарах, и этот некто…

Жантом прервал его.

— Но кто, доктор?

— Возможно, ваша жена. Или кто-то из друзей. При вашем образе жизни вы общаетесь со множеством людей. Случаются моменты откровенности, когда доверяешься человеку, которого никогда больше не увидишь…

— Нет. Я всегда был замкнутым, и кроме того, детство мое не из тех, о котором хотелось бы рассказать.

— Во всяком случае, — сказал Бриюэн, — предоставляю вам возможность найти другое объяснение. И постойте… Этот некто хорошо вас знает и явно пытается навредить вам.

— Каким образом?

— Демонстрируя все новые и новые признаки безумия, чтобы привести вас в полное смятение. Все эти свечи, боа, крысоловки, люди в белом — сигналы, обращенные к вам и только к вам. Для полиции убийца — какой-то душевнобольной человек, и следствие не замедлит зайти в тупик. А вот вы знаете имя душевнобольного. Его зовут Жантом. А тот, кто его травит, кто хочет его погубить, дьявольски умен, прекрасно рассчитывает свои ходы, и — пойду даже дальше, хотя эта мысль только что пришла мне в голову, — он наблюдает за вами.

— Мистер Хайд!

— О! Полноте! Я говорю серьезно… Нет, извините. Я не хотел вас обидеть. Но что нам остается, вам равно как и мне, для борьбы? Логика. Дважды два всегда четыре, дорогой Жантом. Держитесь. Иначе вас ждет больница для душевнобольных.

Пытаясь унять дрожь в руках, Жантом засунул их в карманы.

— Допустим, — проговорил он. — Меня преследуют. Но зачем?

— Зачем?.. Чтобы свалить на вас все эти убийства.

— Но где доказательства?.. Как можно доказывать то, что происходит в моих снах и галлюцинациях? Еще раз повторяю, о них никто не знает, кроме вас. А вас связывает профессиональная тайна.

— Он надеется, что вы когда-нибудь доверитесь бумаге. Существуют же романы-исповеди. Такой роман можно даже назвать «Мистер Хайд». Одним словом, кто- то пользуется вашим подсознанием для свершения ужасных деяний, цинично перекладывая на вас всю ответственность. И вы не в состоянии защитить себя. Этот некто обворовывает вас, используя ваше «я». Сильно сказано, согласен… Что? Я вас не убедил? Дорогой друг, мне в тысячу раз легче-было бы иметь дело с невежественным и примитивным больным, чем с такой неуловимой личностью, как вы.